Вода — жидкость без цвета и запаха, но с характером. Она послушно принимает форму бассейна и в то же время воспитывает, делает сильнее и даже лечит. По крайней мере, именно это происходит с детьми в городе Курске на улице Мыльникова, где находятся детский центр развития «НаНо-детки». Рассказываем историю социального предпринимателя Ольги Сухоруковой, которая однажды привела своих детей в неправильный бассейн и после этого решила во что бы то ни стало создать правильный.
Скачок
Летним днём, на алуштинском волнорезе, залитым ярким солнцем, мужчина и четырёхлетний мальчик готовились к купанию. Мальчик — так казалось со стороны — не очень-то и хотел в воду: он и шёл за отцом медленно, спотыкаясь, и неловко держал полотенце, и выглядел напряжённым. Но вот отец подвёл его краю пирса и скомандовал: «Давай, Вадим!». Прыгнули вместе, и мальчик вошёл в воду так точно, поплыл так быстро и ровно, с такой заметной профессиональной ухваткой, что вокруг раздались возгласы одобрения. «А мне хотелось прыгать по пирсу и кричать: «Дааа, дааа, мы ходим в «НаНо-детки», мы крутые!», — рассказывает Татьяна Барбатунова, мать Вадима. — Потому что знаете, Вадим ведь многое делает «неправильно», и мне было важно почувствовать, что он в чем-то хорош».
Однажды космонавт Армстронг, ступив на поверхность Луны, произнес вполне себе историческую и всем известную фразу: «Это маленький шаг для человека, но гигантский скачок для человечества». Так вот на алуштинском волнорезе в тот день произошло нечто обратное, но тоже важное — может быть, для всего человечества шаг получился и невеликий (хотя кто знает, из чего складываются великие шаги), но на глазах у курортной публики случился гигантский скачок для одного маленького человека. У Вадима Барбатунова органическое поражение нервной системы и грубая задержка психоречевого развития, ему трудно даётся вообще каждый шаг, ходит он, запинаясь, часто падает — а вот плавает прекрасно. В воде он гений и космонавт. По большей части потому, что с года и десяти месяцев его водили бассейн детского центра «НаНо-детки» — «для детей грудничкового и дошкольного возраста, в том числе для детей с особенностями в развитии», который открыла в Курске социальный предприниматель Ольга Сухорукова.
Портрет
Ольга Сухорукова — очень хороша собой. Она высокая статная блондинка, в ней мешаются среднерусская и немецкая крови. Её девичья фамилия — Мюллер; и когда она поступала в Курский государственный технический университет (ныне Юго-западный), её будущий супруг, молодой блестящий абитуриент, увидев в списке принятых — О. Мюллер — пошутил: «Не повезло пацану с фамилией!» Что ж, Курск до сих пор город с особой памятью — и — что ж, есть такие шутки, которые определяют всю дальнейшую жизнь.
Но дело не во внешности, а в характере. Ольга бесконечно обязательна и аккуратна, она прекрасный организатор, и истоки её бизнес-культуры интересно проследить. Во многом свои деловые принципы Ольга ведёт из семейной истории. Дед Ольги Сухоруковой был известным в Курске человеком, директором со связями, человеком кристальной честности — и имел кличку «Дед» именно потому, что когда Ольга родилась, так обрадовался, что прыгал по своему кабинету с криками «Я дед!», «Я дед!»
Спальный район
Курск, спальный район, маленький краснокирпичный торговый кластер с зелёной фигурной крышей. Владельцы здания — москвичи, бывшие куряне, сделавшие успешный бизнес в столице. В подвале — белый кафель, ресепшен (над стойкой размещены дипломы тренеров клуба), пёстрая игровая комната и два каркасных бассейна, которые на профессиональном сленге называются словом древним и не то чтобы спортивным — «купели». В бассейнах — обилие детских развивающих игрушек, над одной купелью висят спортивные кольца: рывок вверх из воды — одно из самых важных для опорно-двигательной системы упражнений. Кстати, кольца эти удалось заказать только на "Вайлдберриз" — в курских спортивных магазинах находились исключительно брутальные снаряды. Черные и шершавые.
Занятие ведёт Татьяна Гуляева — маленькая, стройная, очень живая — именно она научила плавать Вадима Барбатунова. Но сейчас у неё в руках совсем маленький человек нескольких месяцев от роду — Татьяна гулит, человек таращит глаза, молодая усталая мама стоит у бортика бассейна и радуется передышке. Потому что у её дочери повышенный тонус, при котором всегда прописывают массаж. Между тем плавание помогает быстрее и лучше, а что такое ребёнок с тонусом, вам скажет каждый опытный родитель — это ребёнок, который кричит почти всё время, когда не спит.
Грудничковое и дошкольное плавание сейчас в моде — но что это за метод раннего развития? Что такое бассейн для маленького ребёнка?
— Это всё, — говорит Людмила Алексеевна Федяева, самый опытный тренер-инструктор центра, — Вода расслабляет. Вода даёт энергию. Она и закаливает, и укрепляет. Она нужна и здоровым деткам, и детям с особыми возможностями здоровья. Она то, откуда мы вышли. Маленькие дети ещё помнят материнскую воду, анабиотическую жидкость, в которой они росли девять месяцев. Но мы не мистики, а педагоги и спортсмены. И знаем, что любое развитие, любое занятие с ребёнком лучше, чем отсутствие такового. Дети в бассейне развиваются быстрее — хотя бы потому, что любое ускорение и любой спорт помогают раскрыть детский потенциал. Но вода даёт больше, чем мы ждём от неё.
Ольга Сухорукова открыла свой первый бассейн в 2012-ом году в самом центре Курска, на улице Радищева. Сейчас, после пандемии, эта её самая первая и самая знаменитая локация закрыта — но Ольга в любом случае все свои новые бассейны открывала и планировала открывать в спальных районах. Её идея — детские центры шаговой доступности. Спальный район — идеальное место для точки деловой активности «про детей». Правда, когда первый свой «спальный» бассейн она открыла на первом этаже жилого дома, пережила обычную историю соседского противостояния. Особенно хороша была дама, которая написала в Роспортебнадзор жалобу, что из-за детского бассейна у неё на балконе не сохнут носки. Теперь Ольга выбирает только автономно стоящие помещения. Но как вообще родилась у неё идея именно этого бизнеса?
Ольга Сухорукова:
— Традиционно. Принято считать, что социальным бизнесом занимаются те, кто по личным причинам столкнулся с проблемой и искал её решение. Вот и у меня что-то в том же роде. Искала спортивную секцию для старшего сына. Все отвечали — приходите, но только после пяти лет. И тут я увидела объявление: «Набор в детский бассейн с 3-х лет». Прекрасно! Вместе с кумой моей купили мы досточки для плавания, купальники, и отправились оздоровляться. И я, наверное, совершила самую большую ошибку в своей жизни — не поехала в тот детский бассейн предварительно. Хотя обычно я очень бдительная. В общем, заходим мы в бассейн, и я чувствую острый запах хлора. Прекрасно — скажет несведущий человек: очищают так очищают, аж в глазах свербит. Но я знала, что сильный запах даёт только разложившийся хлор, то есть так пахнет именно грязная вода, в которой хлор был, да не справился. В общем, на следующий день дети наши тяжело заболели аденовирусной инфекцией — это самая распространенная болезнь детских бассейнов. Оба: и Анечка, и мой Сережа. Сережа заразил младшего моего ребёнка Коленьку, тому было полгода. У Коли началось тяжелейшее осложнение на кровь. Это был очень тяжёлый период в моей жизни. Мы год провели по больницам. И всё это время в моей голове жила простая идея: «Неужели бассейн не может быть чистым?» .
Когда всё закончилось, я решила закрыть гештальт и сделать в своём роде безупречный детский бассейн. Я проштудировала инструкцию Роспотребнадзора, мы закупили ультрафиолетовые обеззараживатели.
Дезинфекция у нас теперь идёт препаратами активного кислорода в воде — они не хлорсодержащие и не вызывают аллергию даже у детей, которые больны атопическим дерматитом. Плюс вода циркулирует и проходит системное обеззараживание через ультрафиолет и ионизатор меди.
Рассказывая свою историю, Ольга из всех глаголов чаще всего произносит глагол «смогла»: «Я смогла себе и всем остальным доказать, что можно иметь бассейн с фактически питьевой водой». «Я смогла отказаться от обычной практики грудничкового плавания, когда в воду идет «мама плюс дитя», потому присутствие в воде взрослого человека, даже со всеми справками — фактор бактериологической опасности. И, кроме того, мамочка, как её ни учи, не сделает абсолютно грамотно ни поддержку, во время которой у ребёнка в воде стабилизируются шейные позвонки, ни проныривание». «Я смогла отказаться от групповых занятий — хотя это лишние деньги бизнесу. В наших купелях — только тренер-профессионал и ребёнок. И чистая вода».
COVID, «Наше будущее» и аренда
— Когда нас «открыли» во второй половине июля, как и всю страну, — говорит Ольга, — мы готовились сидеть возле пустых купелей, и ждать отдельных смельчаков. Но как только бассейн открылся, люди ринулись рекой. Запись сломалась в первый день. Мы думали — отчего все такие непугливые? Конечно, люди знают, что мы стерильные — но всё равно необъяснимо. Я думаю, детская тема после пандемии выстреливает так мощно, потому что дети — это движение, воплощённое время. Родителям хочется все успеть. Вот наши клиенты родили в феврале, хотели идти к нам на грудничковое плавание, а тут уже август, и ребёнку уже семь месяцев. Он скоро ногами в бассейн пойдёт».
В месяцы пандемии социальный предприниматель Ольга Сухорукова удержала малоприбыльный бизнес со штатом в десять человек. Никого не уволила. Это достижение, вообще-то.
— В конце марта мы, как и вся страна, закрылись — говорит Ольга, — Первую неделю я, извините, вся чесалась на нервной почве. Потом рыдала несколько дней. Потом занялась трудотерапией. Я мыла окна, стирала шторы и драила пол. А после началось дистанционное обучение у двух моих сыновей — один в начальной школе — и я поняла, что проще все шторы мира перестирать, чем такое. А потом уже надо было лицом к лицу встречать вызов. Ты и твой бизнес. И десять человек в штате, многие из которых работают по 8 лет, и ты для них — фактор стабильности.
Первый месяц у нас был запас прочности, зимняя финансовая полушка, которую я всегда формирую. Январь и февраль — плохие месяцы для нас. Январь короткий, послепраздничный, все долго раскачиваются, многие уезжают. А февраль — вообще странный месяц. Просто плохой. Короткий и холодный, поэтому очень много ОРВИ. Но в марте у нас обычно начинается сезон. А в этом году он как бы сразу кончился. И на второй месяц кончились деньги. Выручил президентский грант, а за апрель-май мы получили субсидию от государства. Платили МРОТ, но люди были рады и этому - потому что половина предпринимателей города получили эту субсидию и работникам не выплатили, а положили себе в карман.
Июнь протянули благодаря ковидному кредиту в банке ВТБ. Вообще-то я стараюсь не брать кредиты, потому что у меня муж банковский профессионал, и брать бизнес-кредиты не советует.
А профессионалов надо слушаться. Честно говоря, я ему даже сразу не призналась, что взяла. И огромная моя благодарность фонду «Наше будущее». Ещё до коронакризиса я брала у них беспроцентный заём на пять лет на открытие второго бассейна, и последний транш должна была вернуть как раз в пандемийные месяцы. Но фонд поступил благородно — отложил выплаты и помог нам пережить этот период.
Самое сложное в малом бизнесе — это взаимоотношения с арендодателем. Кадровые, клиентские проблемы — вообще ничто по сравнением с историей под названием «аренда». Вот сейчас арендодатель повышает Ольге цену на 13 процентов. Вроде бы 13 процентов не смерть. Но Ольга понимает, что арендодатели варят её, как лягушку, на медленном огне. И не только её.
Российские рантье вообще имеют особый менталитет. Казалось бы, выживаемость малого бизнеса сейчас невелика, и арендодатели могли бы и снизить цены. Но нет. Никогда. Как и работники ЖКХ — только медленно вверх — непонятно почему, непонятно по каким объективным причинам. А если твоё оборудование намертво вмонтировано в помещение, как у Ольги, то ты и вовсе заложник. Цена смены локации слишком велика, арендодатели понимают, что такой предприниматель уйдёт только в крайнем случае. Поэтому социальный бизнес и мечтает о поправках в закон о социальном предпринимательстве.
— Мы хотим одного — хотя бы минимальной стабильности. За восемь лет, что я занимаюсь бизнесом, цена аренды моих помещений поднялась в два с половиной раза. А доходы наших клиентов не растут, а падают. Необходимо юридически закрепить какой-то лимит на необоснованный рост аренды — чтобы нас не шантажировали каждый год…
Грант
В этом году Ольга Сухорукова выиграла Президентский грант — и смогла реализовать проект «Особое плавание. Гидрореабилитация и обучение плаванию детей с ограниченными возможностями здоровья» с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фонд президентских грантов. На конкурсе каждый проект получает особый балл. И все, набравшие баллы выше проходного (н каждый год разный), становятся призёрами. Система немного похожа на ЕГЭ. Проект Ольги Сухоруковой набрал 74. 25 балла, проходной был 60. Отличница, что скажешь.
Ольга получила деньги на то, чтобы помочь сорока детям. Теперь сорок детей с ОВЗ получают в «НаНо-детках» по двадцать бесплатных занятий. И Вадим Барбатунов занимается сейчас бесплатно. А между прочим, в результате занятий он начал говорить.
– Когда в его речи стали появляться слоги, — говорит Татьяна Барбатунова, — я начала анализировать, в какие моменты ребёнка прорывает на речь — и получилось, именно в те, когда мы учащённо ходили в бассейн. Сейчас Вадим уже пошёл в школу, пока в коррекционную — но я вспоминаю первые наши занятия в «НаНо-детках». Он орал и бился каждую минуту в воде. Он вообще был неадекватный. А Таня Гуляева держала его под голову ладонью, и вела, не бросала, не отпускала. Теперь бассейн безумное счастье — и для него, и для младшей дочки. Мы теперь все анализы шантажом сдаём: под угрозой не пойти в «детки» они на всё готовы».
Есть все-таки в этой истории, несмотря на её масштабы, что-то тихое, главное, семейное. В детских бассейнах Ольги за восемь лет отзанималось 1700 детей. И каждого из них вели по купели и учили двигаться и дышать. И говорить. И хвататься за голубые кольца от «Вайлдберриз».
Евгения Пищикова